"9-ю роту" смотрит вся Россия. Создатели фильма заявили, что сюжет написан на основе реальных событий афганской войны. А их участники говорят, что кино очень далеко от кошмара, который они пережили два с лишним десятка лет назад.
ШУМ просыпающейся Москвы проникает сквозь створки окон. Боль, словно узкий клинок, пронзает левую часть груди. Сколько лет-то прошло с тех пор? Более двадцати пяти.
А перед глазами наши солдаты, которым в спины злобно рычат пулеметы, вырывая куски плоти раскаленными пулями. И не спрятаться от этого видения, накрывшись одеялом, не скрыться от их глаз, смотрящих на меня сквозь десятилетия. Господи, за что мне такой крест?
Это не просто покаяние лейтенанта Игоря КОТОВА, воевавшего в Афганистане, это его личная трагедия. 25 лет назад его предали большие командиры. Он своих солдат не бросил, но одного из них в том бою расстрелял, приняв его в кромешной тьме за врага. Высказать всю боль, мучившую его эти годы, он решил через "АиФ".
Летчик-капитан не испугался
ИЗ 90 человек, участвовавших в бою возле афганского кишлака Хара 11 мая 1980 года, живыми вышли только 12. Я один из них.
Тогда нам предстояло силами батальона вытеснить мятежников из ущелья, которое не могли взять наши войска в течение двух лет. Пять часов утра. Вертолетный полк высадил нас у кишлака на дне ущелья. Надо было рассредоточиться по склонам гор.
Справа и слева возвышались горы. Справа - река Кунар. Мы только вошли в кишлак, как с вершин гор брызнул автоматный огонь. Человек 10 наших бойцов мертвыми упали в песок. Сбитая огнем рота со всего маху вбежала в реку. Это была глупость, но река нам казалась единственным и безопасным местом. Тяжелораненых солдат душманы добивали ножами на берегу. Тех, кто успел добраться до воды, сносило течением, и их афганцы расстреливали как мишень в тире.
Лейтенант Серега Заколодяжный (во многом благодаря ему спаслись 12 человек) с группой засел в трехэтажном доме на окраине селения. Мы прорвались к нему. Афганцев было много, человек семьдесят. Укрывшись в доме, за короткое время мы выдержали более пятнадцати неистовых атак. В одной из комнат складываем тяжелораненых. К 11 часам утра в нее невозможно войти - ноги скользят на пропитанном кровью полу. В другой - лежат убитые, шестеро.
С противоположного берега бьют снайперы, и потери возрастают с каждой минутой. А радиостанция работает как швейцарские часы, и мы все время просим подмоги. В штабе батальона на "Большой земле" знают о каждом нашем шаге. Но ничего для спасения не делают, хотя неподалеку есть другие роты батальона. Тогда мы с Заколодяжным вызвали огонь на себя. Артиллеристы, находившиеся неподалеку, приняли наши координаты быстро. Первый снаряд расколол воздух впереди нас, и десятки душманов, оказавшись в эпицентре взрыва, словно языком слизало со склона горы. Корректируя артиллерию, я попросил перенести огонь метров на 50 дальше, но снаряд упал во вторую роту, закрепившуюся на высоте в полутора километрах от нас, убив двух солдат. После этого нам отказали в артиллерийской поддержке, и надежды наши сдулись, как лопнувший шарик. Когда отказали в "вертушках", мы себя похоронили заживо. К 12 часам в нашем доме оставалось около 20 боеспособных солдат.
Вдруг раздался шум винтов. Вертолет! У многих выступили на глазах слезы. Как правило, вертолеты Ми-8МТ летают парами. Один выполняет задание, второй прикрывает огнем. Этот прилетел ОДИН. Позднее мне удалось встретиться с тем пилотом. Жалею, что не попросил его адрес. Говорю сейчас: "Капитан, ты даже не представляешь, сколько отваги ты вложил в нас, прилетев на помощь. Мы выжили и благодаря тебе". Это теперь я знаю, что на самом деле "вертушки" не летали не из-за того, что не тянул движок, - просто командир вертолетного полка струсил, испугавшись больших потерь. Не испугался лишь тот капитан.
Промедол - наркотик войны
ПОСЛЕ обработки вертолетом вершин гор, где сидели афганцы, на долгие три часа наступила тишина. Атак не было, лишь одиночные выстрелы снайперов выбивали из наших рядов зазевавшихся солдат. Все, чем мы могли помочь раненым, - это вколоть им "лошадиную дозу" промедола - наркотика войны, чтобы те тихо умерли. До сих пор помню стоны одного парня, упорно просящего воды. Когда он напился остатками влаги, собранными по крупицам из разных фляг, моментально умер.
К вечеру тяжелые пулеметы афганцев все же подожгли трассерами деревянную крышу нашего убежища. Из живых, жавшихся к стенам и земле мазанки, заваленной окровавленными останками бойцов, осталось 12 человек.
Десять часов вечера. Пылающая крыша нестерпимым жаром прижимала нас к земле. Воспользовавшись темнотой, пошел на поиск тропы для отхода. Но даже в грохоте пулеметов и автоматов за спиной были слышны удары подошв моих горных ботинок с железными когтями. Тогда я снял их. В толстых шерстяных носках, тихо продвигаясь вверх и слыша барабанившее в ребра сердце, я молил, чтобы его стук не достиг ушей двух "духов", которые стояли в трех шагах от меня. В холодном поту я судорожно сжал автомат и, выпустив в них длинную очередь, прыгнул со скалы.
Сколько я летел вниз, не помню. Мне показалось, что меня преследуют, и я кинулся бежать сломя голову и не разбирая дороги. И в этот момент, когда я еще не справился со своими "бесами", из тьмы на меня выступили три тени, словно призраки, сверкая зрачками. Мне показалось, что это убитые мною "духи" вернулись за мной. Я нажал на курок и, лишь услышав звонкий крик "мама!", понял, что это наш. Меня затрясло: я убил своего солдата.
В ту минуту мне хотелось умереть. Я залез в реку с головой и просидел под водой минуты две. Подтянулись остальные. Все тащили на плечах раненых, с трудом передвигая ноги. Остатки преданной роты, усталые, изможденные, вырвались в кромешной темноте из окружения.
Серега, я прикрою, уходи, - прошептал я командиру. И попросил у оставшихся бойцов гранаты. Собрав штук десять, я сменил магазин своего АК-74, пошел вдоль берега к пылающему дому, мокрый, с одной-единственной целью - отомстить душманам за убитого мною солдата.
До горящего дома оставалось немногим больше тридцати метров, когда я увидел двух "духов" в отблеске пылающего огня. Кажется, на них я истратил весь свой запас гранат, оставив лишь одну для себя. Еще одного забил автоматом, нанося ему удары прикладом и стволом в голову и грудь. Не помню, как я оказался снова на берегу. Потом только узнал, что Заколодяжный вернулся за мной.
Мы шли по шею в ледяной воде, таща на спинах раненых, и думали лишь о том, чтобы душманы, преследующие нас, не догадались осмотреть реку. Их яркие фонарики скользили в стороне по дороге, лежащей выше.
Трусы - герои, а кто выжил - изгой
ВСЕ остальное помню как в бреду. Когда мы пришли в расположение штаба батальона, ВСЕ начальство мило спало, перед этим обильно поужинав. На следующий день нас допросил какой-то толстенький генерал в камуфляже, специально прилетевший к нам на вертолете. Его мат я слышу до сих пор так же четко, как и крики погибших пацанов на берегу реки Кунар. Вижу Сережку, устало склонившего голову, словно всю вину за гибель роты он взял на себя.
Только 12 человек из 90 вырвались из капкана смерти. Преданным, но несломленным, нам еще предстояло пережить язвительные обвинения в трусости и панике. Мы тогда еще не знали, что в гибели первой роты батальона 66-й отдельной мотострелковой бригады обвинят именно нас.
Мы были брошены на произвол судьбы своим командованием, лишены огневой поддержки артиллерии и авиации, погибали в огне, всего в трех километрах от основных сил батальона. Я знаю, что к исполняющему обязанности командира батальона капитану Косинову обращались взводные с просьбой совершить спасательный рейд, но им отказали. А капитан Князев, командир минометной батареи, имея в своем распоряжении два миномета и более двухсот мин, при наличии связи не организовал огневого прикрытия. Только старший лейтенант Мамыркулов Алик, отобрав добровольцев, самовольно двинулся к нам на помощь. Благодаря и ему тоже 12 из нас остались живы.
Кавалер ордена Красной Звезды капитан Князев после той мясорубки запил так, как не пил никогда в жизни, положив на свое подразделение то, что называют "двадцать первый палец". И в тисках "белой горячки" расстрелял своего взводного старшего лейтенанта. Капитан Косинов "представил" сам себя к ордену боевого Красного Знамени.
Г орошко Ярослав Павлович – командир роты 22-й отдельной бригады специального назначения 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа (Ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистане), капитан.
Родился 4 октября 1957 года в селе Борщёвка Лановецкого района Тернопольской области Украинской ССР в семье учителя. Украинец.
В 1974 году окончил 10 классов. Поступал в Хмельницкое высшее военное командное артиллерийское училище, но не добрал баллов. Работал на электроремонтном заводе.
В Советской Армии с 1976 года. В 1981 году окончил Хмельницкое высшее военное командное артиллерийское училище. С сентября 1981 по ноябрь 1983 года участвовал в боевых действиях в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск: командир миномётного взвода, командир десантно-штурмовой роты. После возвращения в Советский Союз переведён в части специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. Член КПСС с 1985 года.
С 1986 года находился во второй командировке на Афганскую войну в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
В бою 31 октября 1987 года во главе группы спецназа получил приказ прибыть на помощь окружённой противником группе старшего лейтенанта Онищука О.П. К моменту их прибытия окруженная группа погибла. Атаковав обнаруженных на месте боя душманов, группа Горошко нанесла им большой урон (собрано 18 трупов) и обратила в бегство, эвакуировав тела погибших товарищей.
У казом Президиума Верховного Совета от 5 мая 1988 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, капитану Горошко Ярославу Павловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Возвратившись из Афганистана, в 1988 году стал слушателем Военной академии имени М.В.Фрунзе. После её окончания в 1990 году майор Я.П.Горошко служил в должности командира батальона спецназа 8-й отдельной бригады Главного разведывательного управления, расквартированной в городе Изяслав Хмельницкой области Украины.
После распада СССР, с 1992 года Я.П.Горошко стоял у истоков создания войсковой разведки Вооружённых сил Украины. Служил в 1464-м полку специального назначения Черноморского флота Украины. С сентября 1993 по июнь 1994 года - начальник школы №2 Главного управления разведки Министерства обороны Украины в Киеве. Подполковник Я.П.Горошко погиб 8 июня 1994 года во время тренировочного заплыва в Днепре (по официальной версии – утонул в результате остановки сердца). Похоронен в родном селе.
Подполковник. Награждён орденом Ленина (5.05.1988), 2 орденами Красной Звезды, медалями.
Его именем названа школа в родном селе Борщёвка; на школе установлена мемориальная доска с барельефом Героя.
Оба сына – Иван и Павел – пошли по стопам отца и стали офицерами.
Провинция Заболь, Шахджой, 186 ООСН, 1988.ЖИТЬ ЗА ДВОИХ
Такое чувство, будто опаздываешь на работу, а автобус топчется у каждого светофора. Капитан Горошко тревожно и нетерпеливо выглядывал из иллюминатора вертолёта вниз, откуда на рассвете радист передал открытым текстом: «Ждём подкрепления. Нас атакуют со всех сторон». Надо спешить.
Кишлак Дури не пропускал. «Зелёнка» около него плевалась снарядами как сумасшедшая. Вертолёты «уклонялись» от залпов на минимальной высоте, меняя курс и скорость. И всё же, в который раз, отступали.
Всё правильно, лётчики обязаны были думать о спасении десантников, находившихся на борту их машин. Но Ярослав Горошко думал и о тех, кто внизу.
Тот бой у кишлака Дури войдёт в боевую историю. Двенадцать атак двухсот с лишним душманов отразила маленькая группа старшего лейтенанта . Все узнают, как сам он, с гранатой в одной руке, с ножом - в другой, с криком: «Покажем гадам, как умирают русские!» - бросился на врагов.
Но тогда, на подлёте к Дури, Горошко всего этого ещё не знал. Он вёз пять писем от родителей и жены, твёрдо веря в легендарное везение боевого товарища.
Конечно, Ярослав знал, что такое нарваться на засаду. Сам за неделю до этого был контужен, но управлял ротой до победного конца. Попав в Афганистан впервые в 1981 году и во второй раз в 1987-м, он руководил действиями подразделения в сорока боевых выходах и знал что почём.
На подлёте он увидел склон высотки, усеянный трупами душманов. Но группы Онищука не увидел. И всё же надежда теплилась. Может, ребята увлеклись преследованием разбитого противника?
Товарищ капитан, не наши ли? - тронул его за плечо сидевший у открытой двери пулемётчик.
Теперь и Горошко заметил густую цепочку людей, одетых в куртки десантников, с подозрительной открытостью спешащих навстречу душманам. Заметил... и обжёгся о догадку: сняли, сволочи, форму с погибших.
Гранаты к бою! Примкнуть штыки!
С этой команды капитана Горошко счёт времени для его подчинённых пошёл на секунды. Ещё не успели стихнуть разрывы гранат в овраге, куда укрылись мятежники, а ребята уже прыгали на ходу с вертолёта. Навстречу земле. Навстречу рукопашному бою.
Бой, в котором героической смертью погиб старший лейтенант
В нем размещались около 1400 человек:
- 3-й батальон (без одной роты) 317 парашютно-десантного полка;
- 186 отдельный отряд специального назначения;
- 4 вертолетный отряд 205 отдельной вертолетной эскадрильи (вертолетная площадка «Коверкот»);
- 276 отдельная рота аэродромно-технического обеспечения;
- 147 гарнизонный узел тропосферной связи;
- 9 артиллерийская батарея 1074 артполка;
- разведывательный пункт оперативно-агентурной группы “Калат”.
Начальником гарнизона был командир парашютно-десантного батальона.
Информация с сайта
Оригинал взят у makarih_203 в 31 октября 1987 года. Бой РГ СПн 724 у кишлака Дури
Нет ни малейшего желания в разборках (разлет мнений только поражает, в 2000 году 21 февраля, под Харсеноем, что-то подобное происходило, то есть - непонятное ). Не более чем факт и Память. Выводы - можно сделать самостоятельно.
Официальная версия, начнем с нее.
Караван из трех машин появился, когда стемнело. Интервал между ними приличный - «накрыть » все три разом не удастся. Это командир понял сразу. И принял решение: ударить по первой - грузовой машине.
С охраной, не ожидавшей нападения, больших проблем не было. С группой обеспечения проводки каравана, попытавшейся отбить машину, справились с помощью двух вызванных Ми-24. Казалось бы, дело сделано - можно уходить. Но тут в ход событий вмешался «субъективный фактор » - интуиция, без которой разведчику надо менять специальность. И чем быстрее, тем лучше.
Онищук (старший лейтенант, командир РГ СПн 724), связывается с командованием по рации, добиваясь разрешения остаться до утра. Он почуял опасность. И предчувствие сбылось еще до рассвета, когда их, горстку советских солдат, окружили почти двести душманов.
Позже было установлено: охотились душманы вовсе не за разведчиками. Их интересовала колонна советских автомашин, вышедшая из Кабула, чтобы доставить продовольствие мирным жителям Кандагара. Но тщательно выверенные планы бандитов сорвала горстка неизвестно откуда взявшихся «шурави ». Колонна была спасена. Но какой ценой?...
Исход этого неравного боя не вызывал сомнения ни у душманов, ни, думаю, у самого Онищука. Когда у него кончились патроны, в ход пошли гранаты. Последнюю Олег оставил для себя...
ГСС старший лейтенант Олег Онищук .
Все участники той операции посмертно удостоены боевых наград.
Но, почти через год, официальную версию, испортили неофициальные воспоминания.
20 сентября 1988 года латвийская газета «Советская молодежь » опубликовала воспоминания участников операции, резко расходившиеся с официальной, «героической » версией.
Сержант М.Нафталиев: «Когда забили караван, из батальона к нам вышла группа. Но комбат ее почему-то вернул и приказал ждать вертушки до утра. Если бы вовремя пришло подкрепление, то все они были бы живы ».
Капитан В. Ушаков: «Гибели группы Онищука способствовали действия командира вертолетного отряда майора Егорова и бывшего комбата подполковника А.Нечитайло. Когда ночью Онищук доложил о «забитке» каравана, Нечитайло отдал Егорову приказ о вылете вертушки с досмотровой группой в 5:30 с прибытием в заданный район в 6:00. Однако оба забыли расписаться в книге распоряжений ».
Герой Советского Союза, капитан Я. Горошко: «Я со своей группой в 5:30 бегал по взлетке, надеясь найти запускающиеся вертушки. Потом бросились будить летчиков. Оказывается, команда им не отдавалась. Пока нашли Егорова, пока связались со штабом ВВС и получили разрешение на взлет, пока прогрели вертушки, время вылета давно прошло. Боевые Ми-24 вылетели только в 6:40. А эвакуационные Ми-8 в 7:20.
ГСС капитан Ярослав Горошко .
Когда моя группа десантировалась, мы бросились разыскивать ребят Онищука. Они лежали на склоне горы, цепочкой вытянувшись от «мерседеса» к вершине. Онищук лежал истерзанный, исколотый штыками, зажав в руке нож. Над ним надругались, забив рот куском его же окровавленного тела. Таким же образом эти сволочи поступили и с рядовыми Мишей Хроленко и Олегом Ивановым ».
Единственный, над чьим телом не надругались, был Игорь Москаленко.
Но, в книге «Спецназ ГРУ » автор очерка на тему гибели РГ СПн 724, ссылается на слова покойного ГСС Горошко, который, якобы, в свою очередь тоже слышал их от одного из выживших, сообщает следующее: « группу, посланную Онищуком к машине, просто вырезали без огневого контакта » .
4 мая 1988 года, газета « красная звизда » публиковала разговоры с очевидцами и выжившими.
Среди прочего, есть такой диалог.
Корреспондент:
«Онищук подорвал себя и окруживших его душманов последней гранатой
»?
Герой Советского Союза капитан Я. ГОРОШКО:
- Не могу утверждать то, что Олег подорвал себя последней гранатой. Возможно, швырнул ее в этих гадов, а может, пуля срезала раньше, и он не успел выдернуть кольцо.
- Нет, не последней не предпоследней - никакой гранатой он себя не подрывал. Я же его труп видел... Изуродован крепко, но следов характерных взрыву гранаты на нем не было.
С течением времени ответов на вопрос о гибели группы, меньше не стало.
О нищук Олег Петрович – заместитель командира роты 22-й отдельной бригады специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР в составе 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа (ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистане), старший лейтенант.
Родился 12 августа 1961 года в селе Путринцы Изяславского района Хмельницкой области Украинской ССР в семье рабочего. Украинец. Окончил 10 классов.
В Советской Армии с 1978 года. В 1982 году окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище имени М. В. Фрунзе.
С апреля 1987 года участвовал в боевых действиях на территории Афганистана.
Заместитель командира роты кандидат в члены КПСС старший лейтенант Олег Онищук, возглавляя разведывательную группу, проявил мужество и героизм в бою у кишлака Дури в провинции Заболь, вблизи границы с Пакистаном. При выполнении разведпоиска 30 октября 1987 года группа под его командованием перехватили караван душманов и частью уничтожила, частью обратила в бегство. На следующий день, 31 октября, Онищук возглавил досмотровую группу из 10 бойцов, но при осмотре поля боя эта группа попала в засаду многократно превосходящих душманов. Спецназовцы приняли неравный бой и пали смертью храбрых, нанеся большой урон врагу.
Похоронен в городе Изяславе Хмельницкой области Украинской ССР.
З а мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 мая 1988 года старшему лейтенанту Онищуку Олегу Петровичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, медалью «За боевые заслуги».
ОДИННАДЦАТЫЙ КАРАВАН
Рабочий день разведчика - ночь.
Днём надо лежать. По шестнадцать часов - одуревая от жары и жажды, вздрагивая от топота проходящей отары, злясь от бессилия прогнать это солнце поскорее за горизонт.
Ночь приносит освобождение. Конечно, она полна опасностей, она заставляет не прятаться от противника, а искать его. Но ночью ты уже не мишень. Ты – снайпер.
И вот уже горят на заминированной тобой дороге машины. Проклинают яркую луну душманы, искавшие тебя и на тебя же напоровшиеся. После одной из таких ночей старшему лейтенанту Олегу Онищуку «достались» от душманов зенитная установка «Эрликон» с двумя тысячами снарядов, 33 автомата, ручной пулемёт, коротковолновая радиостанция, 42 мины... И так повторялось десять раз. Десять караванов с оружием взял Олег Онищук.
К концу лета 1987 года, за полгода пребывания в Афганистане, он уже имел в активе десять боевых операций и стойкую репутацию везучего. И тут - обиднейшее, небоевое «ранение». Гепатит - сам по себе болезнь несладкая. Притом пребывание в госпитале для боевого офицера, разведчика не многим лучше томительного ящероподобного пребывания в «складках местности» в ожидании ночи. Короче, выписался Онищук в рекордно короткий срок, пригрозив врачам побегом. А вскоре, 28 октября 1987 года, подоспело задание на очередной боевой выход - одиннадцатый по счёту.
Караван из трёх машин появился, когда стемнело. Интервал между ними приличный - «накрыть» все три разом не удастся. Это командир понял сразу. И принял решение: ударить по первой - грузовой машине.
С охраной, не ожидавшей нападения, больших проблем не было. С группой обеспечения проводки каравана, попытавшейся отбить машину, справились с помощью двух вызванных Ми-24. Казалось бы, дело сделано - можно уходить. Но тут в ход событий вмешался «субъективный фактор» - интуиция, без которой разведчику надо менять специальность. И чем быстрее, тем лучше.
Онищук связывается с командованием по рации, добиваясь разрешения остаться до утра. Он почуял опасность. И предчувствие сбылось ещё до рассвета, когда их, горстку советских солдат, окружили почти двести душманов.
Позже было установлено: охотились душманы вовсе не за разведчиками. Их интересовала колонна советских автомашин, вышедшая из Кабула, чтобы доставить продовольствие мирным жителям Кандагара. Но тщательно выверенные планы бандитов сорвала горстка неизвестно откуда взявшихся «шурави». Колонна была спасена. Но какой ценой?..
Исход этого неравного боя не вызывал сомнения ни у душманов, ни, думаю, у самого Онищука. Когда у него кончились патроны, в ход пошли гранаты. Последнюю Олег оставил для себя...
Все участники той операции посмертно удостоены боевых наград. Но я хочу сейчас вспомнить, без званий и регалий, товарищей Олега Онищука по последнему ночному бою. Поимённо.
Таир Джафаров, Олег Иванов,
"Когда государство начинает убивать людей, оно всегда называет себя Родиной"
Ромул Августул (последний император Рима).
Война - это кровавая "забава" псевдолюдей и дегенератов всех времен и народов,
прорвавшихся к власти, а гибнут в большинстве нормальные люди
Младший лейтенант Константин ГОРЕЛОВ, переводчик 2-й роты:
Я не верил, что Олежка мог погибнуть. В него все верили как в бога. Он, случалось, после выполнения задачи вытаскивал группу из таких ситуаций, что просто уму непостижимо. В двадцати трех выходах, из которых одиннадцать результативных, он не допустил потерь личного состава, исключая последний выход. Ему завидовали. Называли везучим. А он ночами над двухкилометровками сидел, схемы вычерчивал, "любые возможные и невозможные варианты "проигрывал". У него всякая операция на трезвом расчете строилась.
Замполит роты старший лейтенант Анатолий АКМАЗИКОВ:
Грамотный был офицер. Есть хорошие практики или теоретики. В Олеге, прекрасно сочеталось и то и другое. Своим опытом великодушно делился с другими офицерам. Бывало, перед боевым выходом подсядет ко мне и детально расскажет, где и по какому мандеху (оврагу) можно пройти, где лучше отсидеться днем, а ночью выйти на равнину. Мятежникам и в голову не придет, что группа именно на равнине.
Младший лейтенант Константин ГОРЕЛОВ:
В первую ночь караван не обнаружили и в три часа утра ушли на дневку, километров на пять южнее, ближе к укрепрайону мятежников. Это характерный тактический прием Онищука. Такими неординарными решениями он добивался выполнения боевой задачи и сохранял личный состав от потерь.
Дневали в складках местности. Обнаружены не были.
На следующую ночь снова вышли на место засады, вопреки тому, что в ночь с четверга на пятницу, обычно, проводка караванов не осуществляется. Так как в пятницу по Корану джума - выходной. Но мятежники могли этим воспользоваться, и Онищук решил исключить эту возможность. Но, и в эту ночь каравана не было. Снова дневка среди сопок. Снялись с дневки в 19-00 тридцатого октября. Расстояние в пять километров преодолели минут за 40 - 50 и около двадцати часов снова организовал засаду. Вскоре увидели фары автомобиля. Караван!.. Три машины, первым шёл здоровенный трёхосный "Мерседес". Онищук из АКМ, оснащённого прибором ночного видения, "снял" водителя с довольно внушительного расстояния, метров с 700. Машина остановилась. Другие машины дали дёру. С охраной, не ожидавшей нападения, больших проблем не было. Группу сопровождения и прикрытия каравана, попытавшуюся было отбить машину, рассеяли с помощью двух прилетевших "горбатых" (вертолёт Ми-24).
Капитан Валерий УШАКОВ:
Олежка был одержимо нацелен на результат, как никто другой. Считал делом чести любой выход проводить результативно. А сразу он мне не понравился. Гонористым показался. Стремился быть во всем первым. Однажды даже заявил: "Спорим на ящик минералки, что наша команда у вас в футбол выиграет?" - завел, что называется, с полуоборота. Азартно играли. И его команда выиграла. А минералку пили вместе.
Майор А. БОРИСОВ, командир батальона:
В гибели группы отчасти есть вина самого Онищука. Существует приказ: досмотр "забитого" каравана производить по прибытии досмотровой группы, в светлое время суток. Онищук этот приказ знал, лично расписался, но в этот раз его не выполнил. Ночью сходил к подбитой машине с частью группы, произвел досмотр. Вернулись благополучно, вынесли тридцать единиц стрелкового оружия. Но, при этом Онищук подверг разведгруппу лишней опасности. Благо дело, что у мятежников не было прицелов ночного видения.
Капитан Валерий УШАКОВ:
Когда Онищук доложил, что "забил" машину, батальон охватило приподнятое настроение. Все давно ждали такого результата. Сообщили об этом в штаб полка. Всем не терпелось узнать, что в этом большом трехосном грузовом "мерседесе". И хотя приказа на досмотр Онищуку никто не давал, однако несколько раз его запрашивали. Разговор был приблизительно такой:
- Что "забил"?
- "Мерседес".
- Молодец. Духи не обстреливают?
- Уже нет.
- Это хорошо. А что в машине знаешь?
- Нет.
- А то начальство беспокоится. Ну ладно, утром в 6-00 придут "вертушки", заберут.
Желание узнать, что в машине, охватило Онищука. Вот он и пошел. Эх, Олежка, Олежка, горячая голова!.. Помню, лежали мы с ним в Кандагарском госпитале с гепатитом. Выписались досрочно, в аккурат за два дня до этого злосчастного выхода. Олег ещё был очень слаб. Я убеждал его не ходить в этот раз. А он в ответ пошутил. Мол, у нас скоро встреча выпускников школы, а у меня наград маловато. Тем более что у меня жена - одноклассница. Должна же она мной гордиться.
Рядовой Ахмад ЭРГАШЕВ:
За несколько часов до "забития" каравана у командира группы был сильный приступ. Болела печень. Он ничего не ел, его выворачивало наизнанку, временами терял сознание. Мы старались, хоть чем нибудь помочь. И когда ему стало полегче, накормили диетическим паштетом, (собрав последние баночки, у кого ещё остались). (Здесь и далее слова, заключённые в скобки, были 19 лет тому назад изъяты горбачёвской цензурой и публикуются впервые - Г.С.).
Напоили чаем. О том, что болен, старший лейтенант Онищук радировать запретил.
Корреспондент:
Почему Онищук утром, не дожидаясь досмотровой группы, вторично пошёл досматривать "забитую" машину?
Константин Горелов и Ярослав Горошко
Спецназовцы младший лейтенант Константин Горелов и Герой Советского Союза капитан Ярослав Горошко
Онищук все рассчитал. В пять тридцать выслал прикрытие из четырех человек: двух пулемётчиков (рядовой Яшар Мурадов, рядовой Марат Мурадян) и двух автоматчиков (рядовой Михаил Хроленко, младший сержант Роман Сидоренко).
Задача группе: расположиться на близлежащей к машине господствующей высотке и в случае необходимости прикрывать досмотровую группу. В пять сорок-пять Онищук с пятью бойцами выдвинулся к машине.Меня с пятью бойцами в числе которых были радисты Николай Окипский, Миша Деревянко, пулеметчик Игорь Москаленко, сержант Марих Нифталиев, рядовой Абдухаким Нишанов, оставил на прежнем месте и поставил задачу наладить связь с батальоном, а в случае необходимости поддержать огнем.
Идти до машины минут пятнадцать. В шесть ноль-ноль прилет "вертушек". Так было в прошлый раз, когда группа Онищука захватила автоматическую пушку "Эрликон". Пошли налегке. Взяли только по одному боекомплекту. Это на десять - пятнадцать минут хорошего боя. В шесть ноль-ноль мятежники атаковали.
Казалась, они прут отовсюду.
Рядовой Михаил Деревянко:
Мы поддерживали выдвинувшуюся группу огнем, как могли. Под огневым прикрытием ДШК и ЗУ стрелявшим из кишлака, безоткаток бивших из "зеленки", "духи" валили в полный рост, несмотря на то, что наш пулеметчик рядовой Игорь Москаленко косил их пачками. Он им здорово мешал, и снайпер снял Гошу, ударив прямо в область сердце. Он прохрипел: " Мужики-и-и", и завалился на пулемёт. Гоша погиб, не обронив ни капли крови от остановки сердца вызванной болевым шоком. Я закрыл ему глаза.
В шесть пятнадцать с группой было покончено. Прошло сорок минут боя. А "вертушек" все еще не было...
Вовремя они так и не прилетели...
Капитан В. УШАКОВ:
Гибели группы Онищука способствовали действия командира вертолетного отряда майора Егорова и бывшего командир батальона А. Нечитайло. Когда ночью Онищук доложил о "забитии" каравана, командир батальона А. Нечитайло отдал майору Егорову приказ о вылете "вертушек" с досмотровой группой в пять тридцать с прибытием в заданный район в шесть ноль-ноль. Однако, под впечатлением успеха, оба забыли расписаться в книге распоряжений. (Дырки под ордена кололи и обмывали суки… Свидетелей тому полно. Только об этом не пиши, не хочется позорить батальон.)
Снайпер третей роты сержант Марих Нифталиев:
(- Группу Онищука свои же и погубили.) Онищук ночью вызвал "сушки" (самолеты) для "зачистки" района. Из ЦБУ подтвердили, что самолеты будут. А прилетели только два "горбатых" (вертолеты Ми-24).
Попугали "духов" НУРСами и все.
Когда "забили" караван, из батальона к Онищуку вышла бронегруппа в составе роты. Но ее комбат почему-то вернул и приказал нам ждать "вертушки" до утра. Если бы вовремя подошло подкрепление, все были бы живы.
капитан Ярослав Горошко
Герой Советского Союза капитан Ярослав ГОРОШКО:
Тридцать первого октября в пять-двадцать я со своей группой бегал по взлетке в надежде найти запускающиеся "вертушки". Потом бросился будить летчиков (матом и пинками.) Те хлопали ничего не понимающими глазами. Оказывается, команда на вылет им не отдавалась. Пока нашли Егорова, пока связались со штабом ВВС и получили разрешение на вылет, пока прогрели "вертушки", время вылета давно прошло. Эх, да что там говорить! Боевые Ми-24 вылетели только в шесть сорок. А эвакуационные Ми-8 в семь двадцать.
В пять пятьдесят-девять от радиста группы Онищука последовало сообщение: мятежники не обстреливают, все тихо. А в шесть ноль-ноль их атаковали силами около двухсот человек. Если бы Онищук не пошел досматривать машину, а остался на месте засады, то группа отбилась бы до прихода "вертушек".
Потери, конечно, могли быть, но минимальные.
Начальник штаба майор С. КОЧЕРГИН:
Онищук - парень геройский. Вчетвером бросился выручать товарищей на высотке, оставив сержанта Исламова и рядового Эркина Салахиева возле машины, прикрывать отход. Но добежать они так и не успели. Душманы прямым попаданием из гранатомета убили рядового Михаила Хроленко, погиб младший сержант Роман Сидоренко. Пулеметчики рядовой Яшар Мурадов, рядовой Марат Мурадян, расстреляв все ленты, отбивались гранатами. Вокруг них были разбросаны куски мяса мятежников. И все же их расстреляли почти в упор. Заняв высоту, "духи" стали расстреливать карабкающихся по склоку десантников. Погибли рядовые Олег Иванов, Саша Фурман, Таир Джафаров. Последним видели Онищука.
В момент посадки вертолета "духи" нас обстреляли. Был смертельно ранен рядовой Рустам Алимов. Пуля влетела сквозь блистер вертолета и ударила в шею. Один из бойцов, прижав ладошку к ране, пытался остановить бившую фонтаном кровь. Пришлось срочно эвакуировать сразу двоих. До госпиталя Рустам не долетел. Через несколько минут он умер, прямя в воздухе.
Когда моя группа десантировалась, под прикрытием огня, мы бросились разыскивать группу Онищука. Одного за другим обнаружил несколько трупов наших ребят. Онищука среди них не было. И тут я увидел группу людей в нашей разведформе. Обрадовался, что часть ребят жива. Был уверен - Онищук не мог погибнуть, даже захватил с собой пять писем для него от жены и матери.
Духи обстреливали с трёх сторон. Пытаясь пересилить грохот боя, что было сил, закричал:
Олег, не стреляйте. Это Горошко. Мы вас вытащим.
В ответ прогремели автоматные очереди. А когда я увидел мелькающие бороды, переодетые в нашу форму - всё понял… Такая ненависть охватила меня. Готов был зубами рвать их поганые глотки.
Ребята лежали на склоне горы, цепочкой вытянувшись от машины к вершине горы. Это о них поётся в песне "… и пошла ему пуля, со склона навстречу, в полет". Слышал такую? Про них песня…
Онищук не дошел до вершины каких-то тридцать метров. "Тридцать метров меж ночью и днем…"
Он лежал, зажав в руке нож, истерзанный, исколотый штыками. Над ним надругались, забив рот куском его же окровавленного тела. (Ему "хозяйство" отрезали и засунули в рот.) Я не мог на это смотреть и ножом освободил Олегу рот. Таким же образом эти сволочи поступили и с рядовыми Мишей Хроленко и Олегом Ивановым. (Марату Мурадяну - отрезали голову.)
Корреспондент:
Онищук подорвал себя и окруживших его душманов последней гранатой?
Герой Советского Союза капитан Я. ГОРОШКО:
Не могу утверждать то, что Олег подорвал себя последней гранатой. Возможно, швырнул ее в этих гадов, а может, пуля срезала раньше, и он не успел выдернуть кольцо. (Нет, не последней не предпоследней - никакой гранатой он себя не подрывал. Я же его труп видел… Изуродован крепко, но следов характерных взрыву гранаты на нем не было.)
Корреспондент:
Кто-нибудь видел, как погиб Онищук?
Младший лейтенант К. ГОРЕЛОВ:
Гибели Онищука не видел никто. Нас разделяло метров восемьсот. И последнее, что мы видели, это спину Онищука, в одиночку карабкающегося к вершине.
Рядовой Абдухаким НИШАНОВ:
Как погиб Онищук и Исламов, я тоже не видел. Они погибли в разных местах. Исламов у подбитой машины, а Онищук на сопке. Последнее, что я видел, - это группа, идущая к машине, растянувшаяся цепочкой.
Не доходя метров пятьдесят до "мерседеса", она была атакована мятежниками.
Корреспондент:
Кто слышал, что Онищук в свою последнюю секунду жизни выкрикнул: "Покажем гадам как умирают русские"?
Младший лейтенант К. ГОРЕЛОВ:
Этого никто не слышал. На таком расстоянии, да ещё в грохоте боя услышать было невозможно. Да и кому он мог кричать? Исламову, оставшемуся у подбитого "мерса" и подорвавшего себя гранатой? Салахиеву, умершему от ран? Или погибшим ещё раньше солдатам, с которыми Онищук шел на помощь головному дозору? И вообще, Олег был украинец.
Корреспондент:
Абдухаким, исходя из материала газеты "Красная звезда", Вы являетесь единственным очевидцем гибели Онищука и Нишанова. Расскажите, пожалуйста, подробней.
Рядовой Абдухаким Нишанов:
Как погибли Онищук и Исламов, я не видел. Они погибли в разных местах. Онищук - на сопке, Исламов у подбитой машины. Последнее что видел - группа, идущая к машине, растянулась цепочкой и, не дойдя метров пятьдесят до машины, была атакована "духами". "Духи" выползали отовсюду и стреляли, стреляли, стреляли… Затем, Онищук побежал на сопку, выручать группу прикрытия. Больше я его не видел. Но я услышал, как Онищук пронзительно закричал. А что он кричал, я не расслышал.
Корреспондент:
Возможно, у Вас была слуховая галлюцинация. Просто Вы хотели услышать его голос, знать, что лейтенант жив?
- Нет, я точно слышал его крик.
Рядовой Николай ОКИПСКИЙ:
По нам били из "безоткаток" и минометов, ДШК и стрелкового оружия. В этом грохоте ничего нельзя было расслышать, хоть кричи в самое ухо. Не слышал я и прилёта "вертушек". И только, когда они прошли перед самым носом, увидел их. Одна "вертушка" села возле нас. (Мы вчетвером загрузили оружие, имущество и зашли на борт. Младший лейтенант Горелов требовал от экипажа подлететь к подбитой машине - забрать раненых. Они его не слушали. Я тоже просил их и хотел выпрыгнуть из "вертушки". Но, бортмеханик меня выдернул из проёма и захлопнул дверь. При этом механик орал: "Я ещё жить хочу! Я не хочу пулю в челюсть!" Почему именно в челюсть?.. Я готов был всадить ему пулю в другое место. Ребята меня удержали… Мы улетели. Вторая "вертушка" ушла пустой.
Горелов, тоже блин..! Надо было нам идти Онищука выручать, а он - связь, держать связь, вести огонь… Обосрался сука… Я лучше уйду, а то такого наговорю!..)
Старший лейтенант А. АКМАЗИКОВ:
Ребята из группы Онищука, оставшиеся в живых, пережили тяжелую психическую травму. Проявляется это у каждого по своему, но "крышу" рвёт конкретно. Вот, например, Костя Горелов два месяца после этого заикался. Как можем, пытаемся вывести ребят из этого состояния. (Понять рядового Окипского можно - любили солдаты своего командира. Но, в этом случае, он неправ. Костя Горелов действовал грамотно: его группа обеспечивала связь с батальоном, сдерживала противника огнём. И это под долбёжкой прямой наводкой из "без откатки" и плотным огнём… А попытка пойти на выручку Онищука была обречена. В общем, если бы не Костя - "духи" всех бы положили.)
Рядовой А. НИШАН0В:
Да что говорить. Подполковник Олийник пишет в "Красной звезде": "Бой 31 октября до сих пор перед глазами, - рассказывал мне кавалер ордена Красной Звезды А. Нишанов, один из немногих, оставшихся в живых". А какой я "кавалер", если нет у меня этого ордена. Не награжден... (Да и не говорил я с ним - не дали… Олийник сказал, мол, встретимся в Хайратоне - всё расскажешь. Мы уже месяц стоим в Хайратоне, 28 мая границу пересечем. А где он? Понаписывал вранья! В Союзе увижу - в морду плюну.)
Младший лейтенант К. ГОРЕЛОВ:
Больно читать неправду. Пишут, будто вокруг Онищука было семь трупов мятежников. Вокруг Исламова - чуть ли не гора. Сколько они убили, видели только те, кто уже никогда не сможет нам об этом сказать. Тело Онищука первым обнаружил Горошко. Нифталиев грузил тело Исламова в "вертушку". В тот момент душманов вокруг них не было. Да и не могло быть, так как "духи" никогда не оставляют своих убитых и раненых. А время для этого у них было.
Корреспондент:
Почему же Онищук, зная о том, что рядом мощнейший укрепрайон, насчитывающий две с половиной тысячи мятежников, не уничтожил машину, а после этого не ушел из района?
Командир батальона майор А. БОРИСОВ:
Дело в том, что после каждого боевого выхода командир составляет детальный отчет. И так уж заведено, что больше ценится результат, который можно пощупать руками или увидеть глазами. То есть либо доставить захваченный караван, либо сфотографировать и потом уничтожить. А это может сделать только досмотровая группа. Получается замкнутый круг. Да, Онищук мог взорвать машину и уйти без потерь. Но, скажем прямо, ему бы просто не поверили. А результат был бы квалифицирован как слабый. Вот и рискнули ребята жизнями (ради никому не нужной показухи и парадности. Считаю, что установку и приказы на досмотр караванов надо пересмотреть.)
Я все приказы и инструкции выполняю от буквы до буквы. И требую от подчиненных того же. Хотя иногда заведомо знаю, что это пользы не принесет. Тактика боевых действий, разработанная по борьбе с караванами, нуждается в серьезных изменениях. Мы напрочь забыли опыт партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Зато с ним хорошо знакомы душманы. Как-то десантники захватили книги "Партизанское движение в Белоруссии" на пушту и дари. Так неужели партизаны, атаковав вражескую колонну, сидели и ждали подкрепления, чтобы вывезти трофеи. Нет. Взяли самое ценное, что можно унести. А остальное уничтожили и тут же отошли, исчезли, растворились.
Поверили бы Онищуку? Лично я и офицеры батальона поверили бы. Но отстоять онищуковский результат перед вышестоящими штабами не смогли бы.
(Случай с группой Онищука не единичный. Но дальше так продолжаться не может. Не должно такого быть!)
Корреспондент:
Не боитесь смелости своих суждений?
Начальник штаба батальона майор С. КОЧЕРГИН:
Боюсь… Духи всё пугали. Всё ставки за наши головы поднимали - не боялся. А своих боюсь. Мне ведь ещё служить, а за такую правду по голове не погладят.
Корреспондент:
Почём нынче головы?
Начальник штаба батальона майор С. КОЧЕРГИН:
После этого памятного боя, в ходе которого было убито около 160 мятежников и их главарь Мулло Мадад, душманы поклялись на могиле главаря отомстить. И даже листовки выпустили, в которых зелёным по белому написано:
- за голову солдата - 20 тысяч долларов;
- за голову офицера - 40 тысяч долларов.
Корреспондент:
Откуда Вам известно количество убитых душманов, ведь они не оставляют трупы?
Начальник штаба батальона майор С. КОЧЕРГИН:
(- Эту информацию кропотливо собирает наш особый отдел и ХАД - служба госбезопасности Республики Афганистан.)
Корреспондент:
Что вам нравилось и что не нравилось в Онищуке?
Не нравилось? Пожалуй, многим был не по душе максимализм Олега, требовательность и избирательность к себе и окружающим. Онищук обо всем имел свое особое мнение. Но никому его не навязывал. Между Олегом и его подчиненными сложились особые отношения. Уважали его солдаты. И в бою он на них не оглядывался. Знал, не подведут и в спину не выстрелят.
Любил готовить. Иногда как состряпает, что ни будь - объедение. (Украинец, он и в Шахджое - украинец (кишлак Шахджой - расположение 7-го батальона). Нравилось ему делать людям приятное.)
Олег был однолюбом. С теплой нежностью отзывался о своей жене и дочерях. В сентябре 1987 г. у них родилась вторая дочь. Олег светился от радости. Вот только не увидел он своей дочурки...
Замполит батальона майор Юрий СЛОБОДСКОЙ:
Из песни слов не выбросишь: "...третий тост, помолчим, кто пропал, кто пан...". Низкий поклон всего батальона вам, ребята, семьям и родителям вашим.
Зам начальника особого отдела капитан Валерий Ушаков:
Да, Серёга, повезло тебе парень. Редко с кем ребята откровенничают. Спецназ, сам понимаешь. Да и тема для них болючая. Им твоё Грековское разрешение на пребывание в отряде - до лампочки. Помнишь, как тебе в первые дни Рембо (Слава Горошко) в горло вцепился? А вот когда в составе группы Маланца (Жени Романенко) на "выход" сходил, да ребятам купание организовал - всё срослось. А какого хрена вы тогда генерала обидели? Небось, Рембовидный Аркашка вам первую медицинскую помощь для храбрости оказывал из своего "НЗ"? Ну, дай бог не последнюю, конечно. …Кто "слил" информацию? Да весь отряд по этому поводу гудит. Герои, мать вашу… А разбираться мне приходиться.
Сергей БУКОВСКИЙ,старший лейтенант.
Хайратон - Кабул - Рига.
Примечание.
Олег Онищук и Юра Исламов, подорвавший себя гранатой,
были удостоины за этот бой звания Героя Советского Союза.
Из письма А.Эргашева родителям Яшара Мурадова:
"...я вам напишу, как было. Наша группа из 16 человек 26 октября 1987 года ночью вышла на задание. Первую ночь мы прошли 25 км. Но, короче. 30 октября в 20.00 мы "забили" караван. Потом мы по рации передали, что караван "забили" дайте нам подкрепление. Командир группы ст. л-т Онищук передал по рации, чтоб нам МИ-29 отправили, местность обрабатывать.
Вместо МИ-29 нам дали "вертушки" МИ-24. А ночью "духи" нас обстреливали из стрелкового оружия. Ст. л-т Онищук передал: "Нас обстреливают". После этого к нам выехала "дежурная броня". Только выехала - к-н Горбунов вернул "броню" обратно.
Потом Онищук опять передал по рации, чтоб в 6.00 утра "вертушки" были.
Комбат сказал: "Будут".
Потом утром в 4.00 Онищук 4 человека отправил на переднюю сопку, чтоб прикрывать группу.
Онищук опять в 5.45 утра по рации передал - четыре МИ-8 и два МИ-24, потому что "мерседес" был гружён оружием и боеприпасами.
Перед тем, как идти на досмотр каравана, Онищук опять по рации просил "вертушки". Тогда сказали, что "вертушки" уже поднялись к нам. Онищук потом с собой 5 человек взял: мл.с-та Исламова, ряд. Джафарова, ряд. Салахиева, ряд. Фурман, ряд. Иванова. А впереди, на горке, на прикрытии сидели мл. с-нт Сидоренко, ряд. Мурадян, ряд. Хроленко, ряд. Мурадов. Группа из 6 человек со ст. л-том Онищук только дошли, а там уже перестрелка пошла.
Бой начался в 6.05 утра 31 октября 1987 года. Мы уже не надеялись на помощь, потому что вертолёты прилетели только в 7.00 утра, когда бой уже кончался.
Здесь вина только комбата, к-на Горбунова, командира эскадрильи. Если помощь во время была бы, все живыми остались бы".
Разведотряд Олега Онищука. Июнь, 1987 год. Предательство комбата и его помошников стоила жизни одиннадцати ребятам. Но главный их убийца - Горбачёв, 5 лет ведший войну против афганского народа.
Этот материал заимствован мною с сайта http://www.ser-buk.com Сергея Буковского, написанного им в мае 1988 года в Афганистане, но недавно впервые опубликованного в полном варианте, без изъятий военной цензурой, действовавшей при горбачёвской "гласности".
С.В.Буковский - участник боевых действий, заслуженный журналист Украины, член союза журналистов Германии.
P.S. Впервые об этом материале я узнал из газеты "Советская молодёжь" в сентябре 1988 года, который был опубликован, как теперь выяснилось, с изъятием некоторых мест текста, недопустимого, по мнению военной цензуры, для публикации.
Первоначальный заголовок материала "Бой под кишлаком Дури" изменён мною на "Бой и предательство", как наиболее соответствующий, по моему мнению, произошедшим событиям. Замечание под заголовком также сделано мной. (Г.С.)
Съёмка местности гибели ребят
(186 Оо СnH - расположение войсковой части, ОВЭ - отдельная вертолётная эскадрилья)
В гибели ребят военная прокуратура признала вину комбата Нечитайло, но в связи с подписанием Горбачёвым указа об амнистировании всех лиц, совершивших военные преступления в Афганистане, к уголовной ответственности он привлечён не был. В гибеле моего сына я обвиняю не только комбата Нечитайло и майора Егорова, но, прежде всего, лично Горбачёва. Я считаю, что именно он фактический убийца моего сына и многих других ребят, которых военные власти противозаконно и насильственно, призывая на службу, отправляли на войну. Горбачёв об этом хорошо знал, и только он мог запретить военным властям творить над нашими детьми этот варварский произвол.
Описанная здесь трагедия произошла 31 октября 1987 года. Но ещё в 1986 году я написал Горбачёву о бесчеловечности и незаконности отправки 18-летних мальчишек на афганскую войну. Горбачёв отмолчался.
Позже я понял, что для него, как вообще для многих, прорвавшихся к власти морально невменяемых индивидов, жизнь людей ничего не стоит. Он предпочёл почти пять лет убивать и калечить наших детей, но не прекратил эту бессмысленную войну и даже не приказал военным властям комплектовать 40-ю армию из "солдат удачи", отслуживших срочную службу, если уж эта война была ему так необходима, а продолжал отправлять на неё призывников - вчерашних школьников. О какой в этом случае морали и нравственности можно говорить вообще? На подобную бесчеловечность нормальные люди не способны в принципе! Безнравственность, бессовестность - это врождённое, генетически закрепленное свойство бионегативных, о чём убедительно написал в своей книге "Цивилизация каннибалов" Б.Диденко. За такие крайне бесчеловечные преступления виновных надо судить - даже посмертно! - чтобы прорвавшийся к власти бионегатив знал - кара за причинённое людям зло будет неизбежна. Но, к сожалению, народ молчит! Каждый, видимо, думает, что подобное зло его никогда не коснётся, забывая при этом, что "ненаказуемость преступлений порождает новые преступления".
Фото места последнего пристанища моего сына см. . Сначала зайдите на , а потом обязательно зайдите сюда это стоит того